Настройки отображения
Параметры шрифта:
Выберите шрифт Arial Times New Roman
Интервал между символами (кернинг): Стандартный Средний Большой
Выбор цветовой схемы:
Не каждый сочинитель, уже воплотивший фантазии в книгах, мастерски владеет словом, динамикой письменной речи, умеет приковать внимание литературным сюжетом более широкий круг читателей к своему любимому жанру.
Юлия Гурина романом «Мы же взрослые люди» – казалось бы, типично женским – способна заинтересовать и тех читательниц, которые презирают всякую «романтическую чепуху». Её произведение (о семье, о кризисе возраста, об одиночестве вдвоём) предназначено барышням, у которых уже всё случилось: принц (с конём, без коня, стройный, кривой…), брак (рай-ад в шалаше, в замке…), детки (лапочки, зверюшки…), работа (любимая, ненавистная, рутинная…), - но которые ещё не утратили розовые мечты, эротические фантазии и зов плоти.
Объектом её наблюдений стали супружеские пары возраста «половины жизни» - от 37 лет. Читательницам предоставлена возможность увидеть во всей красе «мужчину-кобеля», «мужика-фанатика», «женщин-домохозяек», познакомиться с «теорией шоколадного торта». Первая часть книги наполнена юмором, доброй пародией на чудачество средневозрастных и престарелых горожан. Но смех постепенно уступит место грусти, сочувствию, заставит обдумать и своё решение в опостылевшем браке и успокоиться.
Путешествие по этой книге похоже на посещение аттракциона «кривых зеркал» в парке культуры и отдыха, где каждое зеркало даёт отражение посетителя с искажениями, вызывающими то смех, то восторг, то умиление…
Особой нежностью пронизаны страницы, где описываются малолетние дети объектов наблюдения. Взрослые герои хотят понять смысл человеческой жизни, любви, пытаются устоять в водовороте событий, чувств, мыслей, справиться с разочарованиями и крахом ценностей, наметить новые пути-дороги.
Смею предположить, что роман Ю. Гуриной понравится не только дамам среднего, но и более зрелого возраста, не утратившим ещё чувство юмора и интерес к миру.*
*Орфография и пунктуация сохранены.
В.Г. (автор захотел остаться анонимным)
В Шарыпово живём с самого его основания и никогда не пользовались услугами библиотеки. Книги всегда покупала (скопилась не плохая библиотека) и обменивались с друзьями, сослуживцами. Несколько лет, как читаю книги из библиотеки, и естественно, кругозор литературы стал шире. Но всё равно по-прежнему люблю наших писателей-сибиряков.
Не так давно, перечитала весь пятитомник Василия Макаровича Шукшина. Вот нет в его произведениях большой возвышенной любви, героизма, напыщенного патриотизма. А как берут за душу простые, человеческие судьбы его героев, их иногда нелепые поступки, их трудолюбие, совестливость, доброта. А ещё, читая его книги, мы как будто видим его персонажей на экране и часто его самого в главных ролях. И так всё это перемешивается, переходит из одного в другое, что нельзя понять, как за столь короткую жизнь, этот человек сумел столько написать, снять множество фильмов, где он был и автором, и режиссёром, и сценаристом.
По-видимому, он так любил своих актёров, что переходили они у него из одного фильма в другой, и вот уже его дети, мать, соседи снимаются в его кино, и ничуть его это не коробит и не смущает, так всё это естественно и талантливо.
Читаются его повести и рассказы взахлёб, легко, на одном дыхании, и после долго не отпускают от себя, бередят душу и совесть. Не зря, он в своих произведениях, где прямо, а где исподволь ставит вопрос «что с нами происходит?» А с нами правда что-то происходит. В повести «Живет такой парень» после того, как главный герой Пашка Колокольников, совершив действительно героический поступок, уведя машину с горящими бочками, с бензином, с территории бензохранилища, чуть сам не погиб говорит журналистке: «Я что, на самом деле подвиг совершил. Я боюсь, вы напишете, а мне стыдно будет потом перед людьми. Вон, – скажут, – герой пошёл».
А сейчас не стыдно во всяких тик-токах и стримах в прямом эфире бить девушку лицом об стол, совокупляться, называя это «заниматься любовью», убить человека – всё на потребу, всё ради денег. И ещё очень противно и больно в память о Василии Шукшине видеть по телевизору, как его жена, дети, никогда не работающие внуки судятся за его квартиры, вечно в каких-то разборках и дрязгах. Стыдно! Что с нами происходит!?*
*Орфография и пунктуация сохранены.
Надежда Кузнецова
Перелистнув последнюю страницу и захлопнув книгу Ивана Охлобыстина «Записки упрямого человека. Быль», я почувствовала неодолимое желание снизить чем-нибудь накал эмоций. Нет, не тем, чем обычно привыкли делать в России, - добротной прогулкой на свежем воздухе. Почему?
Вот вы, когда слышите это имя, какую мысль фиксируете первой? Наверное, распространенное сравнение-вывод: «О, Иван! Взрыв веселья с серьёзным лицом! Море остроумия и сарказма!.. Короче, супер-пупершоумен!»? я тоже поймала стереотип за хвост, едва увидела книгу Охлобыстина с претензией на автобиографию. И тут же: «Чего это вдруг? Не рановато ли? Зазвездился? Монумент возводит? Ну что ж, повеселимся!»
А ведь жанр автобиографии требует выкопать из кладовой памяти воспоминания, начиная с первого момента осознания своего «я» и до некоего рубежа взросления… Иван, заранее зная реакцию публики и её ожидания, постарался в начале повествования не разочаровать поклонников. Сохранил ироничный стиль. Пригласил любопытных и доверчивых на «творческий вечер паяца (в хорошем смысле этого слова)», где данный господин иронически непринуждённо меняет маски. Балует уважаемую (и не очень) публику зарисовками жизни (своей или выдуманной?), народными побасенками (быль же), юмористическими сценками в духе современных «сатириконцев», философскими заметками, ненавязчивой, но упорной рекламой… В руках его, быстрых и ловких, появляются то шашка, то кнут, то пряник. Он жонглирует ими и резкими выпадами то «рубит по живому» исторические личности (поосторожнее, господин писатель, с тяжеловесами памяти народной – Лениным, Берией, Новгородской, - не провоцируйте скандал или на ответку в лоб! Или на это и был расчёт?), то резко, бескомпромиссно хлещет некоторых своих современников (особенно досталось «злобным православным», церковным деятелям и чиновникам) или с поклоном на рушнике подносит пряники (Янковскому, Сукачёву, Быкову, любимым религиозным наставником).
А вот уже маска многодетного отца, раздающего дельные советы молодым родителям. Читатель даже не заметит, как будет сброшена последняя маскировка и изменится интонация. Кто же это? Проповедник! Прометей! Аристократ! Национал-патриот!
Так вот ради чего всё затевалось: глумливо-блудливой былью своей биографии замаскировать оскароносный выход в люди! Или тезисы предвыборного Манифеста партии аристократического национал-патриотизма! Это уже не для всех – для избранных, упорных и дотошных, романтиков от 40 и до… Для тех, кто готов влиться в ряды «ИНЫХ! РУССКИХ!».
Словом, вам, господа читатели, выбирать: одолеть только первые две части книги-обманки, начать сразу с третьей или заглотить опус целиком.
Предупреждён – спасён! А я передаю эстафету и иду гулять – «зёрна от плевел отделять».
P.S. 16-летним книгу не предлагать! Психику не травмировать! Сам автор наводку дал – на 40-летних.*
*Орфография и пунктуация сохранены.
В.Г. (автор захотел остаться анонимным).
Книга Валентины Назаровой «Девушка с плеером» — для молодых, дерзких, отчаянных, обожающих музыку и кумиров. Потому и оформление выбрано такое яркое, и начало бестселлера в форме переписки, как наиболее привычном способе общения молодёжи. Читатель незаметно попадает под обаяние «понятного стиля» разговора писательницы с молодёжной аудиторией, а тайна расследования и природное любопытство делают читающего эмоциональным соучастником приключений главной героини. Сюжет детектива просит дописать подзаголовок – «Не ходите, детки, в Англию гулять». У любой вожделенной страны есть неприглядная изнанка, как и у музыкальных популярных групп или фестивалей – золотой мечты фанатеющей молодежи. Вот об этом и попыталась рассказать В. Назарова и, возможно, остеречь «романтических мотыльков», много о себе воображающих, мнящих себя умниками-пофигистами, от непоправимых бед. На чужих ошибках учиться безопаснее.
На страницах книги можно встретить сцены насилия, употребления алкоголя, курения травки, описания восторженных фанаток и тех жутких историй, которые потом с ними случаются. Это своеобразный художественный путеводитель-страшилка-оберег по закулисной стороне рок-фестивалей и жизни кумиров.
Музыка – и герой книги, и фон, и неотъемлемая часть жизни молодых и телом, и душой. В целом, читается детектив легко, потому своих фанатов, несомненно, обретёт и в российской глубинке.
В.Г. (автор захотел остаться анонимным).
Книге Кейт Фернивалл «Содержанка» достаточно одного взгляда, брошенного на неё, чтобы заинтересовать любительницу женских романов. Портрет таинственной незнакомки на обложке ненавязчиво намекает на некую притягательную тайну. Интерес к загадке подогревают и комментарии – «лучший исторически роман». Не у нас – за границей.
Неблагодарное это дело – домысливать прошлое чужой страны. Её граждане могут ненароком обидеться и закидать автора словесными булыжниками или засмеять.
У поклонниц любовного жанра есть выбор: либо сразу читать «Содержанку», загнав историческую правдивость в тёмный угол, и просто наслаждаться сюжетом, приключениями юной героини, валькирии с зелёными глазами и огненной гривой. В романе есть несколько изумительных по красоте сцен, где в танце лёгких касаний тел, взглядов трепещут чувства, нежные струны души, рождается музыка любви и завораживает сказочными напевами. Китай и сталинская Россия 30-х годов на протяжении всего повествования попеременно участвуют в жизни героев, объясняя их поступки, желания, мысли.
Либо, поддавшись обману рекламных обещаний, искать «огрехи» в этом «историческом» романе. А здесь их много. С первых же страниц въедливый читатель заметит неадекватное поведение жены чиновника. Небрежное перо писательницы заставило изнеженную любительницу драгоценностей навести порядок в гостиничном туалете общего пользования. Иностранцы легко проникли в страну и шатались по спецзоне, открывая душу встречным-поперечным. Валькирия читает Цветаеву грубой бабище, бывшей проститутке. Некоторые сравнения вызывают оторопь, либо патриотическое неприятие.
Преследует ощущение, что книгу писали поэт-фантазёр и жестокий прагматик с пропагандистским оскалом. Герои созданы под влиянием неких западных стереотипов. Если казак, то большой, как медведь, вне возраста, готовый пить, драться в любом состоянии, верный до гроба, вонючий до одурения, сильный, как Геракл. Сводный брать – благородный, самоуверенный дворянин, почти шпион, тайно влюблён в сестру, авантюрист. Только бывшая родина имидж подпортила, стоило появиться данному герою на её просторах и в столице. Китайский «принц» – красавец, гуру, тонкий психолог, любимец богов, неуловимый ниндзя, почти эльф. Впрочем, в зарубежных сказках они именно такие, идеальные «принцы», это вам не Иванушки-дурачки.
Автор романа пытается спрятаться за 17-летней девушкой, показать события её глазами, но отповеди, нравоучения, отрицательный оттенок оценки действительности выдают с головой нашу современницу зрелого возраста, воспитанную на негативных мифах о Сталине, коммунистах, советских ворах в законе.
Чтобы роман не разнесли в пух и прах въедливые российские читатели, издатели смягчили редакцию комментариями, поместив их перед основным текстом. Своеобразная просьба о снисхождении.
Впрочем, дорогие читательницы, каждый сам способен составить мнение о книге в силу возраста, образования, воспитания и предпочтений.
Дерзайте! Читайте! Не ленитесь!*
*Орфография и пунктуация сохранены.
В.Г. (автор захотел остаться анонимным).
Вам одиноко в этом мире? Жизнь становится всё жёстче? Не знаете, где найти опору? Возьмите в руки роман Мишеля Бюсси «И всё-таки она красавица». Книгу легко узнать по изображению на обложке – ночная птичка-хищница на ветке дерева.
Это роман, по языку вкуснее конфет, для читателей-гурманов. Роман-загадка, интрига, о волках и овцах, вынужденных себя защищать и выжидать. Роман о Франции с шоколадным отливом, чёрными ногами и безмолвными трудолюбивыми тенями, столь шумно заявившими о своём существовании недавно в Америке.
За мужчин не ручаюсь, но женщины, несомненно, получат удовольствие от этой книги, детектива и драмы, с надеждой на хороший финал в жизни главной героини. С почти мистическими загадками и подсказками для пытливого ума. Роман – музыка чувств, самых разных. Все повествование окутано особой благоухающей восточными травами аурой, любовью автора к героиням.
*Орфография и пунктуация сохранены.
В.Г. (автор захотел остаться анонимным).
Иная читательница с большим недоверием, с настороженностью возьмёт в руки книгу, на обложке которой молодая мать в сари держит младенца. Автор – Шилпи Сомайя Гоуда. Повертит книгу – нигде ни слова об авторе. Надо терзать интернет. А выбирать-то приходится здесь и сейчас, на глаз, на мгновенную симпатию. Название – «Тайная дочь» – вообще заставляет подумать о бульварной любовной чепухе. Очередной примитивный индийский, но уже бумажный сериал, с предсказуемым сюжетом и концовкой? – выскажет сомнение внутренний критик. И непростительно ошибётся.
Роман приличный! Достойный! Интересный! Для женщин и о женщинах. Это ода и одновременно реквием женщине-матери.
И слезу выжмет обязательно, что в наше нервозное время даже полезно: над чужой бедой поплачешь, своя в сравнении покажется не столь ужасной. И по современной Индии экскурсию устроит, богатой и нищенской, пригласит в бомбейские магазины, на шикарную свадьбу, покажет нравы индийских мужчин на улицах столицы, проведёт по зловонным трущобам – оживут картинки путешествий с телеканала «Пятница».
И даст советы: над чем стоит голову поломать, о чём попереживать, а когда ситуацию лучше отпустить, каких ошибок следует избегать, как сохранить семью…
Впрочем, лучше взять книгу и начать читать. Она для пытливых, любознательных дам с сердцем и душой, ещё способных откликаться на чужую боль и беду.
В.Г. (автор захотел остаться анонимным).
В.Г. (автор захотел остаться анонимным).
Сага? У современного автора? И под одной обложкой? Приятная неожиданность.
«Очень интересная книга!» - написано на листке возврата. Теперь читатель точно мимо новинки не пройдёт.
Неужели книга – прорыв, головокружение, загадка? Будет бешеная скачка глаз за событиями? Всё сразу и с первых страниц?
Нет, нет, притормози в мечтах, читатель-непоседа. С Еленой Колиной в «Толстовском доме» быстро набрать разбег не получится. Автор неторопливо описывает место действия, его историю, влияние «жилищного вавилона» на «золотую молодёжь» и детей интеллигенции советского времени, знакомит с и семьями, особенностями взаимоотношений супругов… – словом, надо вдумчиво и неторопливо одолеть порядочное количество страниц, прежде чем «брызнет свет людских страстей с подмостков жизни».
Автор будто ходит по грани дозволенного и запретного. Словно фокусник-канатоходец балансирует на канате перед сценой в театре жизни, открывая ненадолго то одну дверь, то другую. Приоткроет, покажет эпизод с участием родителей, послушает и проанализирует, потом – с детьми… Есть такие модные телесериалы, где герои жалуются сценаристу на странности в своих характерах и поведении, и тут же «обыгрываются» эпизоды из прошлого (одно кино в другом). А специалист анализирует, выворачивает наизнанку. Вот что-то подобное и в книге Колиной происходит.
Взрослеют с годами дети, но взрослеют и родители. Жизненную школу герои проходят вместе. И с эпохой, и со страной тоже.
Почему в Советском Союзе было так много талантливых детей именно из еврейских семей? Кто в них обычно был локомотивом и почему? Как вести себя родителю, если его накрыло с головой разочарование в собственном ребёнке? Как дети того времени решали проблемы полового созревания? Каковы были причины детского бунта? Детство – время для счастья или для амбиций родителей?.. – на многие вопросы ответит книга. А внимательный, думающий читатель сам определит свою позицию: пожалеть героев, восхититься, посмеяться, осудить или… призадуматься. У соскучившихся по потерянной стране граждан есть возможность оживить в памяти прошлое, поностальгировать.
Книга о взрослых и для взрослых, в первую очередь. Цензура поставила допуск «16+». Но родителям всё же следует сначала самим прочитать сагу и только после этого принимать решение о допуске чад такого возраста к данной книге.
Мне же хотелось разделить произведение на части и каждую запереть замочками-секретиками: «для детей», «для родителей», «для совместного прочтения и обсуждения»…
И ещё, мне кажется, сага просится на экран, ищет хорошего, мудрого, кинорежиссёра и киносценариста.
Что такое детектив? Не будем ссылаться на словарное определение, скажем проще: детектив – злая сказка с закрученный сюжетом, изощрённо-предприимчивым преступником или целой бандой, гениальным и честным сыщиком или бригадой следователей. Беря в руки книгу данного жанра, читатель ориентируется на свои внутренние потребности: или отвлечься от быта (работы, общества), или занять ум, потренировать логику, или насладиться возмездием хотя бы в придуманном мире.
От писателя требуется выполнить свою работу качественно, с уважением к умственным способностям читателей разных возрастов и социальных слоёв.
Открываешь книгу и через некоторое время либо читаешь взахлёб, либо захлопываешь – не твой писатель.
Кстати, мастерство переводчика тоже может возвысить или убить мастерство автора. Если роман сразу не увлечёт, то никакие рекламные востороженные всхлипы не помогут. Иногда все эти цифры продаж на обложках мешают объективности, будят духа противоречий, который заставляет читателя вредничать, перечить агентам, выискивать изъяны, даже хохотать над трагедийными эпизодами.
Наверное, такой казус произошёл и со мной, получившей возможность прочитать библиотечную новинку – лучший роман Ю. Несбё «Сын». Всю первую часть произведения хотелось вырезать, сократить или переделать. Чувствовала себя Станиславским на репетиции в театре с его знаменитым «Не верю!»
Не верю в главного героя, в его фантастически простой побег из тюрьмы с охранными наворотами, в его внезапное, словно по щелчку гипнотизёра, перевоплощение из арестанта, сидящего «двенадцать лет на тяжёлых наркотиках», в неуловимого, но слезливого мстителя-убийцу. Раздражала якобы скрытая табачная реклама. Или это была пародия, на классический, до боли знакомый образ литературного сыщика?
Разного рода неточности, приблизительность заставляли возвращаться к уже прочитанным страницам. Просыпался Шерлок Холмс, и начинались поиски истины. Мужчине, возможно, было бы безразлично, какой всё-таки стала причёска главного героя в первые дни побега. Он такую мелочь пропустил бы. Каюсь, я не смогла.
Чего обычно ожидает читатель от уже полностью полюбившегося писателя? Очередного произведения, но столь же «вкусного», способного приковать внимание, подарить наслаждение.
Книжный гурман, уже очарованный романом Гузель Яхиной, с трепетом открыв её вторую книгу «Дети мои», начнёт знакомиться с главным героем, его чертами характера, родословной, бытом и сразу же поймает себя на мысли: какой знакомый типаж! Забитый, бессловесный второй Акакий Акакиевич? Гоголевский дух витает повсюду: и в портретных характеристиках хозяев хутора, и в облике Баха, и в описании «заколдованного места», что запугивает, запутывает, кружит и возвращает в исходную точку.
Автор будто не роман пишет, а варит колдовское зелье на берегу Волги, подсыпая постепенно в котёл то исторические «заметки» о жизни немецких колонистов в 30-ые годы, то элементы фольклора (сказки, пословицы, приметы) …Странный туман, морок поднимается над котлом, растекается в пространстве, обволакивает всё вокруг, порождает грёзы наяву, не отпускает, затягивает читателя в трясину чужого бреда. Он в ней барахтается вместе с героями произведения и мучительно желает удрать в свой уютный, блаженный, реалистичный мирок, но его не отпускают, лишь дают передышку: близко к «правде жизни» начинают рассказывать о появлении дочери у главного героя, заботах о ней и воспитании, о нелёгком быте отца-одиночки, о его поединках с беспризорным «приблудышем». И как только читатель облегчённо вздохнёт, почувствует свободу от речевых изысков, языковых наворотов, вновь незаметно наползает морок. И забьётся бедолага в истерике, нервно озираясь и чертыхаясь, не понимая, кто сошёл с ума: он сам, или Сталин, или Бах.. И как только морок отступит, рассеется, резко в лоб ударит эпилог своей «правдой жизни» и трагическими судьбами прототипов.
Что же пыталась создать Гузель Яхина: оду юродивым или «новую, звонкую, хрустальную сказку», подобную той, что Гофман предложил написать Баху? Попробуйте соединить Баха с Гофманом. Что получится? Правильно, гремучая смесь!
Балуется нынче творческая молодёжь модернистскими всякими штучками, эксперименты проводит над несчастным читателем (мозги у неё что ли так запрограммированы? или мода в плен взяла? или слава литературных предков покоя не даёт?) «Нам-то эта заграничная дурь зачем?» – присоединит иной обманувшийся читатель свой голос к хору голосов немецких колонистов и услышит от них же (и автора) ответ:
- Немного… никогда не помешает!
Закроет книгу самый усердный читатель и вспомнит напутствие Гофмана сказочнику:
- Пиши, Бах. Пиши ещё. Обязательно. Иначе разорвут они тебя. Твои черти.
Вздохнёт, согласится и пожелает автору:
- Пишите, Гузель, пишите! Посмотрим, чем ещё сможете нас удивить.
В.Г. (автор захотел остаться анонимным).
Воистину царский подарок получила библиотека от Фонда Михаила Прохорова – книгу «Русский футуризм».
«Сложно, заумно, непонятно!» – замашут руками одни. «Поэзию не любим, особенно заумную!» – отмахнуться другие. «Даже время тратить не собираемся!» – заупрямятся третьи.
А вот это вы зря отмахиваетесь! Книга-то «предназначена для широкого круга читателей». Составители отлично потрудились: доступно рассказали об основных футуристических группах. Не спорю, что галопом по ней не проскочить, требуется свободное время. Педагогам, старшеклассникам, студентам знакомство лучше запланировать на каникулы. Хотя для сообщений, рефератов можно воспользоваться указателем имен в конце книги и быстро собрать «досье» на конкретного поэта или футуристическую группу. В помощь и краткая летопись футуристического движения в России, по годам, и хорошие комментарии.
Кстати, школьники, шутки ради поинтересуйтесь у своего педагога, можно ли сдать сочинение в стиле эгофутуриста Василиска Гнедова (подсказку даст статья Корнея Чуковского. Загляните, прочитайте). Я его иронический анализ футуризма прочитала с удовольствием, посмеялась от души. Ух, какой сердитый мужчина! Что ни слово – то пощёчина молодым и дерзким! Критик суров, но справедлив: кому-то, за дело, наподдал (не зли старших), кого-то по головушке погладил (мал ещё – перебесится), кем-то от души восхитился, с кем-то посмеялся. Кулаком по столу не забыл постучать. Думаю, и вы получите удовольствие и пользу от чтения.
Творческие люди, как правило, обидчивы, непредсказуемы, завистливы, ранимы и страшные «дуэлянты»: всё это найдёте в воспоминаниях.